Нюрнбергский процесс

Ф

20 ноября 1945 года состоялось открытие Международного Военного Трибунала, а 1 октября 1946 года в Нюрнберге был провозглашен приговор Международного военного трибунала,  осудивший главных военных преступников. Нередко его называют «Судом истории». Это был самый  крупный судебный процесс в истории человечества. Нюрнбергский процесс юридически закрепил окончательный разгром фашизма.

Международный процесс над нацистскими преступниками был в большой степени инициирован СССР, это требование было высказано советским правительством ещё в разгар войны в октябре 1942 года. Союзники были не прочь расправиться над нацистскими лидерами по упрощённой схеме, о чём прямо высказывались и Черчилль, и Рузвельт.

Всего за 10 лет до этих событий Нюрнберг был столицей национал-социализма, любимым местом сборищ партии Гитлера НСДАП. В сентябре 1935 года именно там были приняты два законодательных акта, известные под общим названием «Нюрнбергские законы», — Закон о гражданстве рейха и Закон о защите немецкой крови и немецкой чести. В этих законах воплотились расовые теории, лежащие в основе нацистской идеологии. Кумир Адольфа Гитлера, император Священной Римской империи Фридрих I Барбаросса, ещё в 1180 году построил замок для проведения общеимперских собраний именно в Нюрнберге.

Но Нюрнберг был выбран для проведения процесса не только из символических соображений. Несмотря на то что почти весь город лежал в руинах после бомбардировок, одним из немногих уцелевших зданий на удачу оказался Дворец юстиции с тюрьмой, расположенной в том же здании, что позволяло минимизировать риски и не возить обвиняемых на слушания каждый день.

На первом публичном заседании обвинительные заключения были вручены главным военным преступникам. Также обвинения были выдвинуты против преступных организаций: Генерального штаба и Верховного командования вермахта, гестапо, СА, СС, СД, руководящего состава нацистской партии и правящего кабинета правительства.

На следующий день арестованные получили копии обвинительных заключений для ознакомления. Обвиняемых защищали 27 адвокатов, которым помогали 54 ассистента и 67 секретарей. 

Собирать доказательства вины фашистов начали задолго до капитуляции Германии. Андрей Вышинский, первый заместитель наркома иностранных дел, руководивший процессом из Москвы, за год был на аудиенции у Сталина 60 раз, в то время как Жуков всего 11, а остальные и того меньше. С советской стороны теоретико-правовая база для обвинения была подготовлена одним из основоположников советского уголовного права Ароном Трайниным, участвовавшим в разработке Устава МВТ, а затем в процессе в качестве консультанта советского обвинения.

Первые в истории обвинения в международных преступлениях были вынесены не государствам, а лицам, действовавшим от их имени. Международный Военный Трибунал, получивший историческое название Нюрнбергский процесс, был задуман как глобальный показательный процесс. Американский прокурор Роберт Джексон пообещал все заседания сделать открытыми, чтобы у мировой общественности не осталось сомнений в том, что злодеяния нацистов будут осуждены и строго наказаны. Роль журналистов, рассказывающих о ходе суда на двух десятках языков мира, оказалась чрезвычайно велика. В зале суда порядка 250 мест из 350 было занято представителями прессы, писателями и кинорежиссёрами.

20 октября 1945 года Сталин лично утвердил список из 24 журналистов, представляющих ТАСС, газеты «Правда», «Известия», «Комсомольская правда», «Красная звезда», «Красный флот», «Труд», «Новое время», «Радянська Украина» и Всесоюзный радиокомитет. По количеству участников советская делегация прессы уступала другим, и замнаркома иностранных дел Соломон Лозовский настаивал на добавлении в этот список корреспондентов от подведомственной ему организации — Совинформбюро, главного советского пресс-центра Великой Отечественной войны. К пулу присоединились ещё 11 журналистов.

В середине ноября 1945 года первые корреспонденты секретного отдела ТАСС прибыли в Нюрнберг с ознакомительным визитом. Свои впечатления от условий, настроений и готовности к началу процесса они изложили в письме Сталину и руководству страны. Опасения вызывала нехватка и недостаточная квалификация советских переводчиков — а ведь Нюрнбергскому процессу суждено будет стать вехой в истории синхронного перевода. Журналисты также предупредили руководство о том, что обвиняемые склонны объяснять агрессию Германии против СССР «превентивной войной», и велика вероятность, что англосаксонское обвинение не упустит случая публично осудить внешнюю политику Советского Союза.

20 ноября 1945 года

В Нюрнберге начинается заседание Международного Военного Трибунала — первого в мире суда над преступниками государственного масштаба. В зале № 600 на третьем этаже Дворца юстиции лицом к лицу встретились главные участники процесса: судьи от Советского Союза, США, Великобритании и Франции, обвинители и обвиняемые — представители нацистской элиты, находящиеся под стражей американских военнослужащих.

10 декабря 1945 года

На утреннем заседании представитель обвинения от США Олдерман предъявляет суду доказательства того, что решение развязать агрессивную войну против Советского Союза Германия приняла ещё 18 декабря 1940 года. В подтверждение своих слов обвинитель приобщает к делу документ под названием «Директива № 21» — это не что иное, как план «Барбаросса», изложенный в виде приказа с подписью Адольфа Гитлера. В документе, считавшемся совершенно секретным, впервые содержится план по молниеносному захвату СССР.

8 февраля 1946 года

Впервые за несколько недель в зале заседаний яблоку негде упасть — участники процесса, пресса и гости готовятся к началу советской части обвинения. Председатель Лоуренс вызывает к трибуне генерал-лейтенанта Романа Руденко, чья вступительная речь завершает выступления главных обвинителей прокурорского квартета.

«Впервые в истории человечества правосудие сталкивается с преступлениями такого масштаба, вызвавшими такие тяжёлые последствия. Впервые перед судом предстали преступники, завладевшие целым государством и само государство сделавшие орудием своих чудовищных преступлений», — начал главный советский обвинитель. В этот момент Геринг и Гесс демонстративно снимают наушники с переводом. Вскоре к ним присоединяется и Розенберг, правда, в отличие от соседей по скамье свободно владеющий русским языком.

Яро осудив немецких заговорщиков в начале выступления, Руденко заявил, что советское обвинение располагает доказательствами подготовки агрессии против государств Восточной Европы — Чехословакии, Польши, Югославии — и войны против СССР. Выступая как представитель Советского Союза, принявшего на себя основную часть ударов фашистской Германии, обвинитель не обошёл стороной и преступления, связанные с истреблением советских граждан, убийством военнопленных, насильственным угоном людей и использованием их в рабском труде. Руденко сообщил судьям и о том, как фюрер планировал стереть с лица земли Ленинград и как во время наступления на Москву немецкие захватчики намеревались истребить ни в чём не повинных жителей столицы.

По свидетельствам прокурора, немецкая армия полностью или частично разрушила в СССР свыше 70 тыс. населённых пунктов, сожгла или уничтожила более 6 млн зданий, лишив крова около 25 млн человек. Сталинград, Севастополь, Ленинград, Киев, Минск, Одесса, Смоленск — лишь малая часть разрушенных советских городов. Перейдя к преступлениям против человечности, обвинитель подчеркнул, что организованные в 30-е годы Бухенвальд и Дахау оказались бледными прообразами Майданека, Освенцима, Славуты и других многочисленных лагерей смерти, учреждённых на оккупированных территориях Латвии, Белоруссии и Украины.

19 февраля 1946 года

Обвинение представляет документальную хронику зверств гитлеровцев на оккупированных территориях СССР — чудовищное свидетельство истребления, ещё более страшное, чем фильм, который американцы демонстрировали в ноябре. Геринг не смог сдержать смешок, когда из-за неполадок первые кадры советского фильма пошли в перевёрнутом виде. Во время возникшей заминки он озирается, выискивая тех, кому это тоже показалось забавным. Когда показ возобновился, «наци № 2» уткнулся в книгу, пытаясь подавить зевок.

На экране появляются горы изуродованных тел пленных и раскачивающиеся на фонарных столбах повешенные, которых советские операторы запечатлели на освобождённых от оккупации территориях. Обвинитель Лев Смирнов рассказывает о коварных приёмах, к которым прибегали фашисты для массовых убийств. В Белоруссии, продолжает обвинитель, нацисты создавали лагеря не только для уничтожения пленных, но и для распространения опасных инфекций среди мирного населения и в рядах наступающей Красной армии. В эти лагеря немцы привозили заражённых брюшным тифом и размещали среди здоровых людей.

Смирнов обращает внимание трибунала на одно из наиболее аморальных злодеяний гитлеровцев — промышленное использование трупов заключённых концлагерей. С 1943 года немцы дробили несгоревшие кости убитых и отправляли на продажу в Германию. В промышленных целях использовали и волосы, срезанные с обречённых на смерть узниц.

Руденко обвинил подсудимых в том, что, нарушив основы международного права и заключённые договоры, они развязали мировую войну, превратив её в орудие массового истребления мирных граждан, орудие грабежа, насилия и разбоя. От имени Советского Союза он предъявил подсудимым обвинение по всем пунктам статьи 6 Устава Международного Военного Трибунала.

30 июля 1946 года

Последним подводит итоги судебного следствия главный обвинитель от СССР Роман Руденко. Вину подсудимых в совершении преступлений против мира он считает полностью доказанной. Ни обвиняемые, ни их защитники, отмечает советский прокурор, ничего не могли возразить против обрушившихся на них доказательств. Всё, что могли сказать по этому поводу высокопоставленные представители гитлеровской Германии, — что сами не участвовали в зверствах.

Однако Руденко называет безнадёжной попытку подсудимых разорвать свою связь с их подчинёнными, выполнявшими функцию палачей: «И если комендант Освенцима Рудольф Хёсс вырывал золотые зубы у мертвецов, то имперский министр Вальтер Функ открывал для их хранения специальные сейфы в подвалах имперского банка». Главный советский обвинитель требует применения высшей меры наказания ко всей скамье подсудимых. Все они виновны, подчёркивает Руденко, все обвиняемые заслуживают смерти.

1 октября 1946 года

Чтение приговора началось ещё 30 сентября и продолжилось сегодня, в день X, когда подсудимым оглашают приговоры индивидуальной ответственности. Из совещательной комнаты вышли судьи. Председатель трибунала Джеффри Лоуренс сжимает в руках толстую папку с текстом приговора. Подсудимых вводят по одному.

 К 20 годам тюрьмы приговорили Бальдура фон Шираха и Альберта Шпеера, 15 лет заключения получил Константин фон Нейрат, 10 лет — Карл Дёниц. К пожизненному сроку приговорили Рудольфа Гесса, Вальтера Функа и Эриха Редера. Для оставшихся 12 подсудимых приговор  един.

«Смерть», — с остекленевшим от ужаса взглядом объявляет Герман Геринг, возвращаясь в свою камеру. «Смерть», — шепчет Эрнст Кальтенбруннер, не в силах добавить что-то ещё. «Смертная казнь через повешение», — стыдливо сообщает Вильгельм Кейтель

Помимо этого, трибунал признал преступной деятельность организаций — руководящего состава нацистской партии, гестапо и СД, СС, за исключением сугубо технического персонала преступных структур. Правительственный кабинет, СА и верховное командование вооруженных сил преступными не признали.

В зале заседания тихо, будто в операционной. В коридорах дворца, напротив, нарастает гул. Реакция прессы не заставляет себя долго ждать — правосудие свершилось! 15:40 по местному времени. Процесс закончен. Судьи удаляются.

Как только Фриче, Шахту и Папену вынесли оправдательные приговоры, они были тут же освобождены из-под стражи и в окружении толпы западных журналистов отправились в зал для прессы, чтобы дать интервью всем желающим. Советские журналисты остались в стороне.

Судья Никитченко, тщетно добивавшийся казни для всех подсудимых, выразил несогласие с рядом итоговых решений трибунала и подал Особое мнение, оно было опубликовано на страницах «Правды». По его мнению, для Шахта, Фриче, фон Папена и Гесса приговор оказался слишком мягким. Советский дипломат в Берлине Владимир Семёнов оповещал руководство СССР о международной реакции на приговор, заверяя, что прогрессивные иностранные СМИ солидарны с критикой советского судьи и выражают недовольство по поводу оправдательных приговоров. По словам Семёнова, аргентинская газета La Ora даже сообщила, что Шахт был оправдан, потому что англо-американские империалисты нуждались в нём для реорганизации немецкой промышленности и финансов. Британская пресса, напротив, отстаивала приговор и подвергала сомнению право немецких национальных судов в дальнейшем судить людей, оправданных в Нюрнберге, поскольку это бы подразумевало, что у них больший авторитет, чем у трибунала.

Близился день казни. Несмотря на тенденцию к открытости, которая соблюдалась на протяжении всего процесса, казнь должна была пройти в камерной обстановке. От каждой из стран-обвинителей и от Германии допускались лишь особо уполномоченные представители и по одному корреспонденту и одному фотографу. Во время исполнения приговора кино- и фотосъёмка запрещалась. «Установлено, что это должны быть старшие корреспонденты главных телеграфных агентств соответствующих стран», — сообщал глава берлинского бюро ТАСС Даниил Краминов. Ему, однако, пришлось уступить место своему коллеге по агентству — корреспонденту Борису Афанасьеву. Из советских фотографов аккредитацию получил фронтовой фотокорреспондент «Правды» Виктор Тёмин.

Просьбы осуждённых о помиловании были рассмотрены — и отклонены. Геринг просил о замене казни через повешение на расстрел — безуспешно. Казнь назначена на 16 октября. В спортивном зале нюрнбергской тюрьмы были сооружены три эшафота. 12 ступенек вели наверх. 11 приговорённых к казни ожидали своего часа расплаты, судьба 12-го, Мартина Бормана, приговорённого заочно, так и оставалась неизвестной.

А что сегодня знают о Нюрнбергском процессе жители России? 

Хуже всего осведомлена о Нюрнбергском процессе российская молодежь, почти половина опрошенных в возрасте от 18 до 24 лет ничего не знают о нем, показал опрос SuperJob по заказу проекта РИА Новости «Нюрнберг. Начало мира».

По данным исследования, почти половина опрошенных в возрасте от 18 до 24 лет (46%) ничего не знают о Нюрнбергском процессе, также не слышали об этом историческом факте и респонденты от 25 до 34 лет (31%), среди респондентов в возрастной категории от 35 до 44 лет доля неосведомленных меньше — 17%, а от 45 лет и старше — всего 5%.

Отмечается, что в категории 18-35-летних больше всего сомневающихся в необходимости популяризации темы Нюрнбергского трибунала – более 50% опрошенных этой возрастной категории не смогли ответить на вопрос «Достаточно ли сейчас информации о Нюрнбергском процессе?». Те, кому от 35 до 44 лет и от 45 и старше, сомневаются меньше — их 39% и 25% соответственно.

Как указано в исследовании, не смогли оценить идеологические последствия Международного трибунала в основном люди старшего поколения — 46% граждан в возрасте от 45 лет и старше и 37% опрошенных от 35 до 44 лет, также не знают, помог ли процесс в борьбе с фашизмом, 20% молодежи от 18 до 24 лет и от 25 до 34 лет.

По материалам открытого интернета.