Весь народ в группу риска?
Александр Алексеевич Редько, профессор, доктор медицинских наук, академик Российской академии естественных наук (РАЕН). Депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга второго и третьего созывов, руководитель Санкт-Петербургской профессиональной ассоциации медицинских работников, имеет высшие категории по хирургии и организации здравоохранения.
Доктор медицинских наук я, конечно, не по эпидемиологии и инфекционным болезням, но, тем не менее, я думаю, что мне, как хирургу – организатору здравоохранения, совершенно очевидно, что даже существующие нормативы сегодня уменьшили для приближения вот этого счастливого для кого-то дня. Может быть, для Билла Гейтса, может быть, для нашей администрации – поголовного вакцинирования нашего населения. Думаю, что даже эти нормативы не вмещаются в то прокрустово ложе, которое сегодня объявил Путин. Поскольку существуют нормы, эти нормы исчисляются годами: от 3 до 12 лет, минимально для прохождения клинических испытаний любого препарата – это 6 лет.
Не так давно интернет разразился целым рядом коротких информационных сообщений о том, что вакцина может быть получена следующим образом. На выявление нового вируса и подготовку отдельного штамма – 1 месяц; верификация – 1 месяц; изготовление реагентов для тестирования – 6 месяцев; оптимизация условий для роста вируса – 1,5–2 месяца; производство вакцины; контроль качества должен быть от 3 до 6 месяцев; расфасовка и выпуск вакцины тоже исчисляются 1 месяцем, как и испытания. И написано: «В некоторых странах». То есть, в «некоторых странах», что это? Это в одних 3 месяца, а в других 6? Или в «некоторых странах» вообще не проводятся испытания, а один месяц – это как максимум? Таких справок никто не дает. Проведение анализа и выдача разрешений – тоже 1 месяц.
Вы понимаете, что для получения таких разрешений мы, люди, которые связаны с медициной, которые делали препараты в свое время, проходили через это все – для того, чтобы провести препарат для лечения рака, доклинические испытания должны проходить в течение полутора-трех лет. Это мышки, крысы и так далее. Потом, после этого, должны быть клинические испытания. Они должны вместиться в пятилетний срок. А они проводятся специализированными клиниками, и в них проводится испытание на 250 больных. Каждая клиника может принять 10–12 больных, добровольцев, которые соглашаются, что они попадают в этот протокол, на них все проводится. Потом надо провести это все в других странах, согласно правилам ВОЗ. Это очень серьезная процедура, которая обставлена юридически, финансово. Заключаются договоры, огромное количество документов.
Когда мне говорят, что на дочери нашего президента проводятся какие-то испытания, – извините. Задействованы совершенно какие-то другие эмоциональные стороны нашего народа, непонятно для какой цели. Для того чтобы всех убедить, что это безопасно, безвредно? Ну, кто-то, может быть, в этом и убедится, но сказать каждый может. А что фактически было сделано? Никаких документальных подтверждений этому нет. Для чего нужно сегодня вот таким образом людей сдвинуть? Чтобы объяснить, что можно вакцинироваться всем подряд? Тогда мне непонятно, зачем вообще об этом говорить. Ведь мы прекрасно понимаем, что вирус мутирующий. Того, который был в начале года, уже нет. То есть это уже совершенно другой вирус.
Мы делаем вакцину к тому вирусу, следующему, который будет у нас в сентябре-октябре, и если он будет, эта вакцина не подойдет. То есть она нас защитит от предыдущего вируса, но когда вы создали, господа управленцы, 33 штаба в нашем городе, – поручили руководство этими штабами кардиологам: хорошим, выдающимся, заслуженным, академикам, но кардиологам! Перепрофилировав стационары, собрав в одной палате все вирусы. А у нас иммунитет от одного вируса не работает на предохранение человека от другого заболевания. И когда люди получают букет этих вирусов в одной палате, то, разумеется, смертность в стационаре получается у нас выше, чем дома.
Но при этом у нас еще и выросла в 3,5 раза смертность от других заболеваний, потому что мы осложнили людям получение доступной медицинской помощи по ст. 41 нашей Конституции. То есть мы остановили плановую госпитализацию; во-вторых, мы так напугали людей, что они даже с собственными заболеваниями стали бояться поступать в стационар, что справедливо. А как они могут поступать? Оставшиеся стационары перегрузили аппендицитами и т.д., создав там невозможные условия для получения помощи, а при этом в стационарах, которые не приспособлены для оказания помощи инфекционным больным, отсутствуют боксы и происходит движение воздушных масс с помощью лифтов, которые, как поршнем, гоняют по этажам инфекцию. На одном этаже у нас красная зона, мы гоним воздух с этого этажа по всей больнице. Все болели, смертность у нас у докторов в 16 раз выше, чем обычных смертных. В конечном итоге мы побили все рекорды мировые, у нас умерло больше людей.
По материалам интернета.